舒克申-太阳、老人、少女

Василий Шукшин. Солнце, старик и девушка Дни горели белым огнем. Земля была горячая, деревья тоже были горячие. Сухая трава шуршала под ногами. Только вечерами наступала прохлада. Итогда на берег стремительной реки Катуни выходил древний старик, садилсявсегда на одно место -- у коряги -- и смотрел на солнце. Солнце садилось загоры. Вечером оно было огромное, красное. Старик сидел неподвижно. Рукилежали на коленях -- коричневые, сухие, в ужасных морщинах. Лицо тожеморщинистое, глаза влажные, тусклые. Шея тонкая, голова маленькая, седая.Под синей ситцевой рубахой торчат острые лопатки. Однажды старик, когда он сидел так, услышал сзади себя голос: -- Здравствуйте, дедушка! Старик кивнул головой. С ним рядом села девушка с плоским чемоданчиком в руках. -- Отдыхаете? Старик опять кивнул головой. Сказал; -- Отдыхаю. На девушку не посмотрел. -- Можно, я вас буду писать? -- спросила девушка. -- Как это? -- не понял старик. -- Рисовать вас. Старик некоторое время молчал, смотрел на солнце, моргал красноватымивеками без ресниц. -- Я ж некрасивый теперь, -- сказал он. -- Почему? -- Девушка несколько растерялась. -- Нет, вы красивый,дедушка. -- Вдобавок хворый. Девушка долго смотрела на старика. Потом погладила мягкой ладошкой егосухую, коричневую руку и сказала: -- Вы очень красивый, дедушка. Правда. Старик слабо усмехнулся: -- Рисуй, раз такое дело. Девушка раскрыла свой чемодан. Старик покашлял в ладонь: -- Городская, наверно? -- спросил он. -- Городская. -- Платют, видно, за это? -- Когда как, вообще-то, Хорошо сделаю, заплатят. -- Надо стараться. -- Я стараюсь. Замолчали. Старик все смотрел на солнце. Девушка рисовала, всматриваясь в лицо старика сбоку. -- Вы здешний, дедушка? -- Здешный. -- И родились здесь? -- Здесь, здесь. -- Вам сколько сейчас? -- Годков-то? Восемьдесят. -- Ого! -- Много, -- согласился старик и опять слабо усмехнулся. -- А тебе? -- Двадцать пять. Опять помолчали. -- Солнце-то какое! -- негромко воскликнул старик. -- Какое? -- не поняла девушка. -- Большое. -- А-а... Да. Вообще красиво здесь. -- А вода вона, вишь, какая... У того берега-то... -- Да, да. -- Ровно крови подбавили. -- Да. -- Девушка посмотрела на тот берег. -- Да. Солнце коснулось вершин Алтая и стало медленно погружаться в далекийсиний мир. И чем глубже оно уходило, тем отчетливее рисовались горы. Они какбудто придвинулись. А в долине -- между рекой и горами -- тихо угасалкрасноватый сумрак. И надвигалась от гор задумчивая мягкая тень. Потомсолнце совсем скрылось за острым хребтом Бубурхана, и тотчас оттуда вылетелв зеленоватое небо стремительный веер ярко-рыжих лучей. Он держался недолго-- тоже тихо угас. А в небе в той стороне пошла полыхать заря. -- Ушло солнышко, -- вздохнул старик. Девушка сложила листы в ящик. Некоторое время сидели просто так -- слушали, как лопочут у берегамаленькие торопливые волны. В долине большими клочьями пополз туман. В лесочке, неподалеку, робко вскрикнула какая-то ночная птица. Ейгромко откликнулись с берега, с той стороны. -- Хорошо, -- сказал негромко старик. А девушка думала о том, как она вернется скоро в далекий милый город,привезет много рисунков. Будет портрет и этого старика. А ее друг,талантливый, настоящий художник, непременно будет сердиться: "Опятьморщины!.. А для чего? Всем известно, что в Сибири суровый климат и люди таммного работают. А что дальше? Что?.." Девушка знала, что она не бог весть как даровита. Но ведь думает она отом, какую трудную жизнь прожил этот старик. Вон у него какие руки... Опятьморщины! "Надо работать, работать, работать..." -- Вы завтра придете сюда, дедушка? -- спросила она старика. -- Приду, -- откликнулся тот. Девушка поднялась и пошла в деревню. Старик посидел еще немного и тоже пошел. Он пришел домой, сел в своем уголочке, возле печки, и тихо сидел --ждал, когда придет с работы сын и сядут ужинать. Сын приходил всегда усталый, всем недовольный. Невестка тоже всегдачем-то была недовольна. Внуки выросли и уехали в город. Без них в доме былотоскливо. Садились ужинать. Старику крошили в молоко хлеб, он хлебал, сидя с краешку стола.Осторожно звякал ложкой о тарелку -- старался не шуметь. Молчали. Потом укладывались спать. Старик лез на печку, а сын с невесткой уходили в горницу. Молчали. А очем говорить? Все слова давно сказаны, На другой вечер старик и девушка опять сидели на берегу, у коряги.Девушка торопливо рисовала, а старик смотрел на солнце и рассказывал: -- Жили мы всегда справно, грех жаловаться. Я плотничал, работы всегдахватало. И сыны у меня все плотники. Побило их на войне много -- четырех.Два осталось. Ну вот с одним-то я теперь и живу, со Степаном. А Ванька вгороде живет, в Бийске. Прорабом на новостройке. Пишет; ничего, справноживут. Приезжали сюда, гостили. Внуков у меня много, любют меня. По городамвсе теперь... Девушка рисовала руки старика, торопилась, нервничала, часто стирала. -- Трудно было жить? -- невпопад спрашивала она. -- Чего ж трудно? -- удивлялся старик. -- Я ж тебе рассказываю: хорошожили. -- Сыновей жалко? -- А как же? -- опять удивлялся старик. -- Четырех таких положить --шутка нешто? Девушка не понимала: то ли ей жаль старика, то ли она больше удивленаего странным спокойствием и умиротворенностью. А солнце опять садилось за горы. Опять тихо горела заря. -- Ненастье завтра будет, -- сказал старик. Девушка посмотрела на ясное небо: -- Почему? -- Ломает меня всего. -- А небо совсем чистое. Старик промолчал. -- Вы придете завтра, дедушка? -- Не знаю, -- не сразу откликнулся старик. -- Ломает чего-то всего, -- Дедушка, как у вас называется вот такой камень? -- Девушка вынула изкармана жакета белый, с золотистым отливом камешек. -- Какой? -- спросил старик, продолжая смотреть на горы. Девушка протянула ему камень. Старик, не поворачиваясь, подставилладонь. -- Такой? -- спросил он, мельком глянув на камешек, и повертел его всухих, скрюченных пальцах. -- Кремешок это. Это в войну, когда серянок небыло, огонь из него добывали. Девушку поразила странная догадка: ей показалось, что старик слепой.Она не нашлась сразу, о чем говорить, молчала, смотрела сбоку на старика. Аон смотрел туда, где село солнце. Спокойно, задумчиво смотрел. -- На... камешек-то, -сказал он и протянул девушке камень. -- Они ещене такие бывают. Бывают: весь белый, аж просвечивает, а снутри какие-топятнушки. А бывают: яичко и яичко -- не отличишь. Бывают: на сорочье яичкопохож -- с крапинками по бокам, а бывают, как у скворцов, -- синенькие, тожес рябинкой с такой. Девушка все смотрела на старика. Не решалась спросить: правда ли, чтоон слепой. -- Вы где живете, дедушка? -- А тут не шибко далеко. Это Ивана Колокольникова дом, -- старикпоказал дом на берегу, -- дальше -- Бедаревы, потом -- Волокитины, потом --Зиновьевы, а там уж, в переулочке, -- наш. Заходи, если чего надо. Внуки-тобыли, дак у нас шибко весело было. -- Спасибо. -- Я пошел. Ломает меня. Старик поднялся и пошел тропинкой в гору. Девушка смотрела вслед ему до тех пор, пока он не свернул в переулок.Ни разу старик не споткнулся, ни разу не замешкался. Шел медленно и смотрелпод ноги. "Нет, не слепой, -- поняла девушка. -- Просто слабое зрение". На другой день старик не пришел на берег. Девушка сидела одна, думала остарике, Что-то было в его жизни, такой простой, такой обычной, что-тонепростое, что-то большое, значительное. "Солнце -- оно тоже просто встает ипросто заходит, -думала девушка. -А разве это просто!" И она пристальнопосмотрела на свои рисунки. Ей было грустно. Не пришел старик и на третий день и на четвертый. Девушка пошла искать его дом. Нашла. В ограде большого пятистенного дома под железной крышей, в углу, поднавесом, рослый мужик лет пятидесяти обстругивал на верстаке сосновую доску. -- Здравствуйте, -- сказала девушка. Мужик выпрямился, посмотрел на девушку, провел большим пальцем повспотевшему лбу, кивнул: -- Здорово. -- Скажите, пожалуйста, здесь живет дедушка... Мужик внимательно и как-то странно посмотрел на девушку. Та замолчала. -- Жил, -- сказал мужик. -- Вот домовину ему делаю. Девушка приоткрыла рот: -- Он умер, да? -- Помер. -- Мужик опять склонился к доске, шаркнул пару раз рубанком,потом посмотрел на девушку. -- А тебе чего надо было? -- Так... я рисовала его, -- А-а. -- Мужик резко зашаркал рубанком. -- Скажите, он слепой был? -- спросила девушка после долгого молчания. -- Слепой. -- И давно? -- Лет десять уж. А что? -- Так... Девушка пошла из ограды, На улице прислонилась к плетню и заплакала. Ей было жалко дедушку. Ижалко было, что она никак не сумела рассказать о нем. Но она чувствоваласейчас какой-то более глубокий смысл и тайну человеческой жизни и подвига и,сама об этом не догадываясь, становилась намного взрослей.